Слышишь?

автор: Калючка

Морские звезды ходят на двух конечностях, подпираясь третьей, там за стеклом, призмой, витрумом, как хотите. Они тычутся, ломаются, извиваются, и напоминают меня у окна-аквариума питерской квартиры, двадцати двухэтажного дома. Консъержка старая бабка, ничего не видящая, ничего не слышашяя склерозница, у нее трое внуков, вчера они нацарапали на стекле моей машины поэму, состоящую в основном из трех слов в различных вариациях и сейчас сидят под домашним арестом, подпаливая газовые комфорки последним коробком спичек и прикуривая от них же, сливаются в одно с кипящим чайником. Они выдыхают в окно канцерогенные вещества, радиоктивные изотопы, тяжелые металлы и никотин, помогая грушевидным трубам забивать городу трахеи. Сердце города давно барахлит заводами, а мое беспристанным жужанием процессора и мы бежим, уносим ноги, улепетываем, поджимаем хвосты. Шансы у нас равноценные. И с горя мы забываемся: он в опъяняющем блеске салютов, яркости фантиков на мостовой, использованными презервативами и чайными пакетиками на дне реки и шариками в том, что сто лет назад можно было назвать атмосферой или более романтично небом или более сопливо сводом земли; я же глотаю обжигающий коньяк с колой, и кашлюю в окно, сплевывая на асфальт, доказывая что он, это беспристанно циркулирующий организм, в котором я ношусь по венам мне не нужен. Впрочем, я ему тоже.
Он мигает мне на поворотах фарами машин и ухмыляется отражением горящих окон, у него во рту выбита половина зубов. И мы замираем в истошном вопле, прерываемом лишь грохотом забивающихся свай. Мы замираем, и становится тихо-тихо, слышны шумы голубых экранов соседей, хэви метал из квартирки снизу, стук по батареям и пьяные вопли с улицы. Мы замираем и плотно зажмуриваем глаза, так плотно, что видим, как в соседней квартире сосед развалился на диване и пьет пиво. Мы затыкаем уши и пытаемся не дышать, но смог и дым вонзается в наши ноздри, мы вдыхаем запах паленой помойки, свежеуложенного асфальта, дорогих духов и курицы. Мы крепко сжимаем наши руки, пульсируют вены, врезаются в кожу жилки, давно проступающие наружу. Пульсация наростает и достигает своей кульминацией звоном битых ламп, в котором гуляет ветер. Он чем-то похож на аспирин, спасая от жары нас, уже липких от пота. Он возвращает к мыслям, отделяет сознания. И я иду закрывать окно, изолирую себя от своего друга-тюрьмы с каменными прутьями беззубых домов. Бежать бесполезно, слышишь меня?!
Слышишь?!
Но в ответ мне лишь хохот телевизионного шоу из соседней квартиры.
Используются технологии uCoz